Тим, 38 - 1 августа 2010 23:11

[B][SIZE=+1]Виктор Пелевин. Тайм-аут, или Вечерняя Москва[/SIZE][/B]


После банальной кончины (взорвали козлы в собственном поршаке) Вован
Каширский, наконец, очнулся. Он находился в странном тускло-сером
пространстве, а под ногами была ровная плита из тёмного камня, уходящая во
все стороны, насколько хватало зрения. Сквозь туман светили далёкие и
тусклые разноцветные огни, похожие на лампочки гирлянд Нового Арбата, но
Вован не успел к ним приглядеться: вдалеке послышался тяжёлый удар по камню,
потом ещё один и он содрогнулся от ужаса. "Янлаван идёт", -- понял он.
Янлаван был огромен, как многоэтажный дом, и шёл странно, поворачиваясь
при каждом шаге вокруг оси, но такого момента, когда бы он повернулся к
Вовану спиной, не было, потому что у Янлавана не было спины, а вместо неё
были вторая грудь и второе лицо.
Если первое его лицо было бешено беспощадным (Вован сразу вспомнил про
одну гнилую разборку в Долгопрудном, на которую ну совсем не надо было
ходить), то другое лицо было на редкость снисходительным и добрым, и, видя
его, Вовчик уже ни о чём не вспоминал, а хотел просто бежать к Янлавану и,
захлёбываясь в слезах, жаловаться на жизнь и, в особенности, на смерть. Но
шёл Янлаван быстро и поскольку в один момент Вовану хотелось кинуться от
него прочь, а в другой, наоборот, изо всех сил побежать к нему, в результате
он остался на месте и очень скоро Янлаван навис над ним, как Пизанская
башня.
"А вот сейчас будет суд", -- подумал Вован с оглушительной ясностью. Но
суд оказался простой и не страшной процедурой, Вован, на самом деле, даже не
успел всерьез испугаться или хотя бы зажмуриться. В руках у Янлавана
появился странный предмет, похожий на гигантскую мухобойку. Описав широкую
дугу, она взлетела вверх и яростно страшное лицо, которое было в тот момент
повёрнуто к Вовану, открыло рот и громовым голосом произнесло приговор: --
Калдурас.
Правда, это произошло не совсем так. На самом деле гневное лицо
произнесло "кал", но Янлаван повернулся на пятке, и доброе лицо произнесло
"дурас". Получилось странное слово "калдурас". Но Вован не успел ничего
осмыслить, потому что с небес упала гигантская мухобойка и ударила его
обухом, как хоккейная клюшка по шайбе.
Вован упал на какой-то заброшенной улице возле старой футбольной
площадки. Был бы он жив, то от такого удара немедленно отдал бы кому-нибудь
душу. Но поскольку он был мёртв, ничего не произошло, только было очень
больно. Его сразу окружили не то карлики, не то дети, схватили за руки,
куда-то потащили. По дороге они покатывались от счастливого смеха и
приговаривали низкими треснувшими голосами:
-- Лучше колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме, лучше
колымить в Гондурасе, чем гондурасить на Колыме.

• 
• 
•